Сегодня хочу представить вниманию читателя одно стихотворение. Я  долго его искал. Оно меня  волновало, скажу больше, мне очень не хватало этого стихотворения в жизни. Оно было написано моим  другом  Андреем Черноморским, погибшим в рядах Народного Ополчения 4 февраля 2015г.,  в бою под Дебальцево. Я слышал его всего один раз. Но запомнил его на всю жизнь. Нет, не само стихотворение. А впечатление, которое оно на меня произвело.

Было это 26 апреля 2014г., в Доме творческой интеллигенции «Свитлыця» г.Луганска. В  названный  день там проходил  вечер, организованный Литературно-Историческим Клубом «РусичЪ», под названием «Позови меня в даль светлую».  Посвященный жизни и творчеству великого русского писателя, настоящего душезнавца народа русского, выдающегося кинорежиссера и актера, Василия Макаровича Шукшина.

Вечер  тогда получился великолепным. Преисполненным   знаменитой  Шукшинской душевной теплоты. И сердечной близости творчества  писателя к каждому из нас, буквально, к каждому из людей, сидящих в зале. Словно  в гостях у Василия Макаровича  дома  побывали. Словно сходили  вместе с ним, как с другом и братом своим,  в дали светлые-светлые.  Именно таким наш вечер мне и запомнился.  До сердечной боли – русским.

По окончанию тематического вечера, после  высказывания восторгов по его поводу поклонниками творчества В.М.Шукшина,  обмена  мыслями и ощущениями им навеянными, по давней традиции нашего клуба, желающим было предложено почитать свои стихи со сцены. Желающие нашлись.  Они выходили  по очереди  к микрофону.  Попросил слово и  Андрей Черноморский. Когда подошел его черед, он, заметно волнуясь,  поднялся  на ярко освещенную сцену.  Светловолосый, невысокого роста, худощавый мужчина в зеленом камуфляже, со значком «Союза Русского Народа» на груди.  Стал перед микрофоном по стойке «смирно»: ноги вместе, руки по швам, - прокашлялся, и  твердым негромким голосом  стал читать:

Казармы в руинах, плац в трупах ребят,

Сожженные танки, колеса дымят.

Кровавое солнце, кровавый рассвет

Пульсирует сердце и бронежилет.

Затоптано в луже знамя полка,

Нерусская речь, их здесь тьмущая тьма.

Они налетели огнем и мечем,

Как саранча. И ей всё нипочем.

Так хочется жить, может лучше лежать?

Ведь можно нырнуть, уползти, убежать.

Здесь рядом забор, за забором река,

Я буду, кто выжил один из полка…

Но русское сердце все ж знает ответ,

Россия стоит этим тысячу лет.

И сжав автомат и пару гранат

За русских ребят, что на плаце лежат!

В зале зависла ошеломительная  тишина. Ни звука. Ни шороха. Почувствовали люди только что услышанный  стих своим  возможным  завтрашним днем. Время уже было предгрозовое, предвоенное, весь воздух в Луганске дышал подступающей к городу войной и  был пропитан ею насквозь.

Уже вторую неделю гремели бои под Славянском. Остались считанные дни до первых бомб,  падающих на землю Луганщины.

Потом зал резко взорвался аплодисментами. Андрей молча  поклонился слушателям, и спустился со сцены в зал.

А меня тогда пронзила мысль: «Ведь это он о себе говорит! Он не бросит, не струсит, будет стоять до конца. А если надо, спокойно погибнет в бою. Как погибали наши предки на льду  Чудского озера,  на поле Куликовом, в снегах Подмосковья зимой сорок первого года. За Родину! За други своя»!

Стихотворение оказалось в чем-то пророческим.  Андрей Черноморский стал тем русским солдатом, бившимся с врагом до своего последнего смертного часа, и погибшим в бою, как герой. Но  он не умер, он и сейчас среди живых,  ибо  после своей физической  смерти, Андрей Черноморский  продолжает  сражаться с врагами нашего народа в созданных им  произведениях!

Дмитрий Юдкин