Груз жизни для станицы Луганской

Опубликовано 21.08.2014 в Помощь Новороссии

Утро в осаждённом Луганске начинается с воя и жалобного тявканья собак. Эта собачья какофония в глухой тишине замершего города действует удручающе.
- Ну, сейчас начнётся, - говорит ополченец по кличке Доцент, обаятельный парень, в квартире которого я ночевал, - собаки всегда воют перед обстрелом.
В этот день миномёты и «Грады» бьют по соседним кварталам, поэтому мы – я и трое ополченцев – под звуки дальней канонады почти спокойно идём к месту, откуда повезём гуманитарную помощь, собранную читателями «Свободной прессы» и газеты «Мир новостей» для наиболее нуждающихся жителей станицы Луганской.
Вдруг совсем рядом начинает грохотать.

- Это кажется, что рядом. Наш «Град» работает в ближней «зелёнке» (пригородном лесу – А.П.), - успокаивает меня молодой ополченец Норман.
Правда тут же предлагает идти побыстрее, потому что скоро может начаться «ответка» - ответный огонь «укров». Снаряды и мины украинских военных полетят, скорее всего, не в то место, откуда стреляли по ним, а в мирные дома.
гуманитарная помощь жителям станицы Луганской
По дороге заходим на рынок, чтобы попытаться найти для меня «украинскую» симку. Офисы мобильных операторов в городе закрыты.
Жизнь в Луганске немного оживляется в первой половине дня между утренними и вечерними обстрелами. Люди торопятся купить самое необходимое, чтобы затем снова разойтись по своим квартирам. Там они будут маяться до ночи, каждую минуту ожидая, что придётся бежать в ближайший подвал, спасаясь от очередного обстрела украинских «освободителей». Но и во сне чувство опасности не оставит их.


На рынке длинные очереди к лоткам с продуктами. Горожане оборачиваются в нашу сторону. Большинство смотрит на людей с автоматами и георгиевскими ленточками с надеждой и одобрением.
- Дай вам Бог, ребята, всего самого лучшего, чтобы живыми остались, главное! - говорит, крестясь и плача, пожилая женщина. Другая – предлагает нам бесплатно взять груши. Кто-то даёт пачку сигарет. Сигареты в городе – самый большой дефицит. Пачка «Бонда» стоит около 40 гривен, в два раза дороже, чем до войны. Продукты тоже дорожают, но не так сильно.
Несколько человек обступает нас, чтобы услышать что-то обнадёживающее.
- Что там слышно, возьмут «они» Луганск? Скоро обстрелы кончатся? Что дальше-то будет?- слышится с разных сторон.
Мне тоже приходится принять участие в вынужденном сеансе психотерапии.
- Вчера нашими «Градами» их позиции хорошо обработали, теперь меньше по городу бить будут, - повторяю я фразу, услышанную от кого-то из ополченцев.
Нет, купить симку мне не удаётся, как и пополнить счёт. Похоже, весь город намеренно пытаются оставить без связи, чтобы ещё больше деморализовать людей.


Между молотом и наковальней
Едем в Луганскую. Станица сейчас – между молотом и наковальней. С одной стороны на господствующих высотах окопались ополченцы, а на дальних подступах к ней – позиции украинской армии.
На холме у въезда в станицу – красивый профиль памятника князю Игорю.
Земля вокруг него, как и дорога, по которой мы едем – в чёрных рытвинах от мин и снарядов.
- Пару недель назад, когда «укры» шли в наступление, мирные станичники бежали в город. И вот по скоплению людей они тогда и лупили из миномётов. Жертв не было только потому, что стрелять толком эти вояки не умеют, - рассказывает ополченец Алексей Ратибор. – А вообще они часто по этому памятнику бьют.
Да, что-что, а воевать с памятниками украинские «борцы с террористами» любят. Я вспоминаю расстрелянный памятник Воинам-освободителям Луганска.
По нему «работала» одна из диверсионных миномётных групп. Чаще всего диверсанты, за поимку которых руководством ЛНР обещаны серьезные деньги, пускают мины наобум по жилым кварталам – куда ветер дунет, как говорят местные жители. Однако по памятнику они били целенаправленно. На меня сильное впечатление произвели изрешеченные осколками фигуры советских воинов, идущих в атаку. Символичнее картину придумать сложно.
Мы въезжаем на блокпост ополченцев у моста через реку Северский Донец. На той стороне реки начинается уже нейтральная территория, на которую запросто может заехать разведывательная группа противника. Мост заминирован на случай наступления украинской армии.
- Когда украинские штурмовики бомбили станицу, один заход они сделали и на этот блокпост, - рассказывает Алексей Ратибор. – Получилось так, что ракеты, упавшие в «зелёнку», разорвались. А те, что ударились об асфальт – нет. Хотя чаще бывает наоборот. Так вот, - взорвись эти ракеты на дороге, ничего бы от блокпоста не осталось.
Мы на минуту останавливаемся здесь. Моё внимание привлекает сидящий у обочины на корточках человек. На его шею повешена картонка с надписью: «Я – мародёр».
Ополченцы вечерами патрулируют станицу, пытаясь не допустить грабежей оставленных жителями домов. Однако не всех мародёров это останавливает.
- Не делал я ничего, меня из дома забрали, - начинает канючить задержанный, видя наведённый на него фотоаппарат.
Интересуюсь у командира блокпоста Константина, что ждёт этого отморозка.
- Немного «поучим» его, а потом отправим рыть окопы или «в избушку» пошлём. («Избушкой» ополченцы называют бывшее здание СБУ, где теперь располагаются силовые органы ЛНР – А.П.) К тем, кто просто грабит дома, мы ещё помягче относимся. А вот бывает, что из разрушенных бомбами и снарядами домов пытаются что-то утащить у людей, у которых и без того горе огромное. Вот к таким никакого снисхождения быть не может.


«Гуманитарка» на вес золота
В станице мне передают составленный главой поселкового совета список тех, кому мы будем передавать гуманитарную помощь. В нём много ветеранов Великой отечественной войны. Напротив имени Падалки Иосифа Романовича простая и страшная надпись от руки: «Погиб 02.07.2014г. во время авианалёта на улицу Москва-Донбасс». Думал ли ветеран, что убьют его на своей земле, которую он защищал 70 лет назад, да ещё и по приказу тех, кто считает себя украинской властью…
Мы завозим «гуманитарку» престарелой чете Черепахиных. Иван Алексеевич – тоже ветеран войны.
Слова благодарности сменяются слезами.
- Нам бы хоть помереть спокойно, чтоб мир был, - причитает супруга ветерана. – С нашим здоровьем никуда уже не уедешь.
- Не могу понять, как же так, ведь украинцы украинцев убивают, - вступает в разговор Иван Алексеевич. – Молодые ребята гибнут. Мы ведь раньше в одних окопах сидели и с теми, кто из Киева, и из Чернигова, а теперь нас врагами сделали. Плохо, очень плохо.
Мы раздаём помощь ещё нескольким ветеранам и малоимущим семьям. Каждый раз первоначальная настороженность или даже страх при виде вооружённых людей сменяется радостью вперемешку с горечью.
Чуть ли не каждый день в станице появляются всё новые разрушения. Люди подавлены, им всё труднее справляться с постоянным ожиданием худшего. Характерная картина – по улице идёт женщина и плачет в телефон. Услышав грохот, она вздрагивает и озирается, пытаясь определить, с какой стороны стреляют.
Как и в Луганске, от нас ждут обнадёживающих слов, и мы говорим их.
Однако есть в станице люди, сохраняющие бодрость. Например, многодетная мама Яна Колесник. В её семье пятеро детей, один из которых – инвалид. Яна, как и её дети, искренне улыбается, радуясь немудрённым, но таким нужным продуктам, собранным россиянами. Ведь после того, как киевской властью были обрезаны все социальные выплаты, любая помощь для них – на вес золота.
В конце мы заезжаем в Центральную районную больницу.
- Слава Богу, что на носилки сегодня кладут не раненных от обстрелов станичников, а лекарства и продукты первой необходимости, - говорит пожилая медсестра, - спасибо огромное всем, кто не забывает о нас в России.

Top