В 1819 г. Николай Павлович спокойно командовал бригадой, был счастлив в браке и о другой судьбе не помышлял. Но… В Красное Село приехал император Александр I и в приятной семейной обстановке (за обедом) объявил брату о том, что назначает его наследником.

О, в XXI веке, любой политик с восторгом принял бы такую информацию! Но тогда времена были замшелые и старорежимные: Николай, вместе с супругой, впал в ступор. Предоставим слово ему: «Мы были поражены, как громом. В слезах, в рыдании от сей ужасной вести мы молчали!..»

О событиях 1825 г. долго рассуждать здесь не собираюсь. О сём написано уже преизрядно и статей, и популярных книг, и монографий. «...Заговор декабристов был новым проявлением старой шляхетской привычки мешаться в политику. Изменились с XVIII века общественные условия и строй понятий; в зависимости от этого получила новый вид организация и внутренний характер движения декабристов. Вместо сплошной дворянской массы XVIII века, гвардейское солдатство стало в XIX веке разночинным; но офицерство, втянутое в движение было по-прежнему сплошь дворянским и оно думало в своих видах руководить гвардейской казармой. Вместо прежних династических и случайных целей того или другого движения, декабристы под видом вопроса о престолонаследии, преследовали цели общего переворота. Но от этого не менялся общий смысл факта: представители сословия достигшего исключительных сословных льгот, теперь проявили стремление к достижению политических прав. Если раньше Император Павел и Александр высказывались против дворянского преобладания, созданного в русском обществе законами Екатерины, то теперь, в 1825 году, власть должна была чувствовать прямую необходимость эмансипироваться от этого преобладания. Шляхетство, превратившееся в дворянство, переставало быть надежною и удобною опорою власти потому, что в значительной части ушло в оппозицию» (С. Платонов. Лекции по русской истории).

Мятеж декабристов был подавлен. Но, видимо, придётся упомянуть кое-что из воспоминаний самого Николая I. Перед тем, как отправиться на Сенатскую площадь, он обратился к жене: «Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придётся умереть, умереть с честью». Умирать не пришлось. Николай Павлович победил. И как же он оценил свою викторию? В письме к брату Константину он пишет: «Дорогой мой Константин! Ваша воля исполнена: я – император, но какою ценою, Боже мой! Ценою крови моих подданных!» А в послании к французскому послу Ле Ферронэ государь откровенно говорит: «Никто не в состоянии понять ту жгучую боль, которую я испытываю и буду испытывать всю жизнь при воспоминании об этом дне». Можно ли представить себе на секунду, что нечто подобное сообщает Б. Н. Ельцин в 1993 году? Нелепая фантазия! Уж больно изменились сердца человеческие…

Николай Павлович пришёл к власти в очень тяжелый период для страны. На поверхности лежало величие России – победительницы Наполеона, но в глубинах таились силы, которые всегда были готовы разорвать государство на клочки. Российское дворянство, получившее огромные привилегии в предыдущие царствования начало постепенно утрачивать связь с реальностью. Если ранее дворяне почитали за честь служить Отчизне, то в «эпоху дворцовых переворотов» начала вырабатываться совершенно другая мораль. Дворянство заматерело в  пристрастиях к иноземным обычаям и нравам, стало тяготиться своими обязанностями, привыкло менять императоров на троне по своему усмотрению. Да, покуда находились среди правящего сословия люди, проливавшие кровь за Родину на войне, имелись и отважные первооткрыватели новых земель, трудились талантливые управленцы, обустраивающие далёкие территории. Но всё активнее и активнее стал проявлять себя тип самовлюбленного эгоцентричного дворянина, совершенно не помышлявшего о благе страны. Чацкие из литературы шагнули в жизнь. Чацкие, шляющиеся по курортным местечкам и ресторациям Европы, стали откровенно издеваться над скалозубами, проливавшими кровь и пот в сражениях. Чацкие стали поучать и определять значимость людей. Чацкие на каждом углу вопили о преступности крепостного права, но и не думали отпускать крестьян на волю. Чацкие закладывали имения и плодили управляющих-временщиков…

Николай подошёл к заботе о России как инженер, совершенно не торопящийся всё ломать до основания и возводить какие-либо химеры в угоду идеологическому ложу европейского Прокруста. Царь прежде всего решился на подъём национального характера, национального управления и национальной экономики.

Русские современники часто совершенно не понимали и не принимали инженерную точность императора при переустройстве России. В вину ему ставилось буквально любое, даже малейшее поползновение на изменение существующих порядков. Их раздражало, например, введение в постоянный обиход при дворе русского языка (ах, зачем же забывать французский, monami?!). Царь искренне любил появляться в казачьем мундире. И за это доставалось. Фи! Как вульгарно и грубо! Николай Первый всеми силами отстаивал единство страны и подавил польское восстание (которое, как обычно, сопровождалось требованиями восстановления Польши от Балтийского моря до Чёрного). Цивилизованное общество роптало и жалело поляков. Но далеко не всех. О тех польских офицерах, кои не пожелали изменить присяге, принято было умалчивать. Правда, в защиту царя высказался Пушкин! Но сие мелочи, мелочи, господа! Помощь Австрии в разгроме венгерских мятежников заставила салоны заговорить о недальновидности государя. Однако совсем не обращалось внимания, что на стороне венгров сражались и занимали командные должности польские инсургенты. В учёт не бралось и нападение поляков на арсенал в Вильно.

Откуда же брались подобные взгляды? Давно известно, что тот, кто контролирует образование, тот и определяет принципы и поступки молодых поколений. «В отечестве нашем далеко простёрло корни свои воспитание, иноземцами сообщаемое. Дворянство, подпора государства, возрастает нередко под надзором людей, одною рукою собственной корыстью занятых, презирающих все не иностранное, не имеющих ни чистых правил нравственности, ни познаний» (Из доклада министра народного просвещения графа Разумовского Александру I). Поколения дворян Александровской эпохи вышло в реальную взрослую жизнь при Николае. Так что удивляться нечему…

Наиболее осторожно император Николай Павлович отнёсся к крестьянскому вопросу. Был принят целый ряд законодательных актов, направленных на постепенную отмену крепостного права (без потрясений и радикальной перемены быта). Обратим внимание, что в конце XVIII в. крепостные крестьяне составляли  55% от общего числа населения, а в 1857 г. – 37%. При этом численность населения в России росла: 1801 г. – ок. 40 млн. человек, 1858 г. – 74 млн. Значительно улучшилось положение «казённых» крестьян. Царское правительство серьёзно озаботилось ростом образованного слоя в крестьянстве. В 1838 г. имелось всего 60 крестьянских школ (при 1500 учениках), а уже в 1856 г. – ок. 2500 школ (свыше 100 тыс. учеников).

Деятельность Николая Первого способствовала началу промышленного переворота в России. В 1800 г. – 200 предприятий, в 1850 – 2500 предприятий. Развитию русской промышленности способствовало проведение политики протекционизма. Свой производитель защищался абсолютно откровенно. Кстати, это и стало одной из причин развязывания Крымской войны Англией и Францией. И по мирному договору уже после войны, в 1857 г., были введены либеральные таможенные тарифы на поставки товаров из Европы. Русская промышленность оказалась в кризисе…

Важнейшей причиной поражения в Крымской войне называется техническая отсталость России. И это верно. Да только Николай Павлович здесь ни при чём. И сейчас, в наше время, сложно организовать и запустить промышленное производство. В XIX  столетии было во сто крат труднее. Следует учитывать, что оборудование новейшее внутри России не производилось, необходимость закупки его за рубежом очевидна (да и вряд ли добродетельные филантропы-англичане старались продавать русским лучшие разработки!). Подготовка квалифицированных кадров при Александре Первом для промышленности велась мало. Далеко не случайно именно при Николае Павловиче в 1828 г., был открыт Технологический университет. Не стоит забывать и об обустройстве Пулковской обсерватории (хоть сие вроде бы и не отвечало потребностям промышленного развития).

Царь-инженер великолепно понимал слабость развития транспортной инфраструктуры страны. При Николае строится первая железная дорога и активно развивается строительство шоссейных дорог.

По сути дела, император к Крымской войне готовился, но не успел. Технологическое отставание и технический провал ликвидировать очень сложно. Необходимо отметить, что царь лично следил за укреплением бастионов Севастополя и замечательный военный инженер Тотлебен признавал дельность и правильность замечаний, сделанных Николаем Павловичем.

Впрочем, а можно ли считать проигрыш в данной войне полноценным поражением?

Ни в коем случае! Британия, Франция, Сардиния и Турция совместными усилиями только и смогли захватить часть Севастополя и ряд других, сравнительно небольших территорий в Причерноморье и на Балтике. Бомбардировки Соловков, атака на Кронштадт и попытка взятия Петропавловска-Камчатского закончились неудачно. На Кавказском фронте русские войска воевали более чем успешно. В европейском общественном мнении после потерь англичан под Балаклавой стали происходить серьёзные изменения: требования войны до победного конца стали замещаться пожеланиями о прекращении сей боевой кампании. Одно дело – громить Одессу с помощью корабельной артиллерии, не теряя драгоценные жизни цивилизованных людей, и совсем иное – «могила английских аристократов» в неизвестной балке.

Смерть Николая Павловича случилась удивительно своевременно. Русский царь-инженер ушёл в лучший мир с достоинством и с честью, как и положено христианину. Причины болезни и смерти, по свидетельству врачей, вполне были естественными. Но почему же тогда по Питеру очень быстро пополз слух о самоубийстве православного царя? Конечно, можно списать это на злорадование «просвещённых» кругов. Однако опять и опять возникает вопрос: «Исходя, из каких соображений, современники очень не любили вспоминать, что на улицах столицы собирались «толпы простонародья», кричавшие, что государя отравил лейб-медик Мандт?» Похоже, гнусный слух должен был прикрыть истинное происшествие.

Новый царь Александр Второй просто сдал Россию, точно также как ряд «государственных» деятелей уже в  конце XX века сдали государство при подписании мира в Хасавюрте.

Наследник не выполнил заветов отца. А ведь стоило бы ему вспомнить 1837 год, свою поездку по стране и письма, и наставления Николая: «Какой важный разительный урок для тебя, которого чистая душа умеет ощущать высокие чувства!.. Не любишь ли отныне еще сильнее нашу славную, добрую Родину, нашу матушку Россию. Люби ее нежно; люби ее с гордостью, что ей принадлежен и родиной называть смеешь…» И ещё: «…Ты внутри России увидишь и научишься ценить наш почтенный, добрый русский народ и русскую привязанность…, тебя примут везде как свою Надежду. Бог милосердный поможет ее оправдать, ежели постоянно пред глазами иметь будешь, что каждая твоя минута должна быть посвящена матушке России, что твои мысли и чувства одну ее постоянным предметом иметь будут».

Невольно вспомнилось высказывание о некоем политике эпохи Советского Союза: «...Отец полюбил Россию очень сильно и глубоко, на всю жизнь. Я не знаю ни одного грузина, который настолько бы забыл свои национальные черты и настолько сильно полюбил бы все русское. Еще в Сибири отец полюбил Россию по-настоящему: и людей, и язык, и природу. Он вспоминал всегда о годах ссылки, как будто это были сплошь рыбная ловля, охота, прогулки по тайге. У него навсегда сохранилась эта любовь...»

Угадали, милостивые господа, о ком идет речь?