Сява, тяжело вздохнув, стал грузиться в свою «Фронтеру», цвета мокрого асфальта. Сев за руль, он, с замиранием сердца, повернул ключ в замке зажигания, и… абсолютно ничего не произошло. Привычный тихий звук мотора подействовал успокаивающе на его расшатанные нервы.

- Фу, пронесло! – едва слышно выдохнул он, отирая пот со лба тыльной стороной ладони.

«А завтра может и не пронести… - гаденько зашептал ему внутренний голос. – Ведь кинул ты своих деловых партнеров на пятьсот кусков. И не каких-нибудь гривен, а натуральной зелени. Такого не прощают».

Дохлому (кликуха Сявы) стало себя жаль, чуть ли не до слез. Ну, кто ж знал, что ему попадутся такие лохи?

«Да сами они во всем виноваты!» - успокаивал себя он, выруливая на главную дорогу и вливаясь в привычный поток автомобилей, в котором его машина казалась принцессой среди нищих. Сзади, опять же, как обычно, пристроилась «БМВ» с двумя охранниками.

Вскоре эта нехитрая формула аутотренинга начала приносить свои плоды – Дохлому жизнь уже не представлялась в таком мрачном свете, как прежде. Постепенно он даже начал обретать прежнюю наглость.

Остановившись на светофоре, Сява все никак не мог решить, куда же ему завернуть сначала. Может в фитнесс-клуб, под вывеской которого скрывался эксклюзивный бордельчик для людей с особо толстыми бумажниками или, может быть, в офис своей фирмы. Думать ему приходилось редко (за исключением торговых сделок, в которых он был действительно дока), так что скрип мозговых извилин грозил прорваться сквозь прекрасную немецкую звукоизоляцию салона.

Наконец, предположив, что в известной пословице: делу время – потехе час, все же есть свой, хотя и своеобразный резон, он двинул вперед рычаг автоматического переключателя скоростей, и его «Опель», набирая скорость, помчался к офису фирмы.

ООО «Севатол» называлось так в честь отцов-основателей (Сева, Валик, Толян), к числу которых он и относился. Правда, компаньонов у него за семь лет промелькнувших со дня основания предприятия, поубавилось. Валика (погремуха у него была знатная – Кардан) порешили пару лет назад на стрелке. Тогда крутая заварушка была. Толяна…

«А Толяна, год назад, ты сам заказал, - напомнил ему гаденький внутренний голос. – Как же ты мог, ведь он же был твоим другом?»

«То, что он был моим другом, не мешало ему крысятничать. Почему же я должен испытывать какие-то угрызения совести?» – зло думал он, подъезжая к офису.

Когда он входил в приемную, обставленную лучшей офисной мебелью, мысли его были заняты одним – поскорее покончить с намеченными на сегодня делами и завалиться к девочкам.

- Что-то вы сегодня рано Святослав Игоревич, - елейным голоском прощебетала новая секретарша и улыбнулась, показывая ряд крупных безукоризненных зубов.

«Захомутать хочешь, секретутка паршивая? Ну, нет, не выйдет, я птица вольная… - Криво улыбнувшись в ответ, и пробурчав что-то невнятное, Сява благополучно прошел дальше.- Хотя фигурка, пожалуй, и ничего», - бросил он оценивающий взгляд уже от самой двери своего кабинета.

Едва он удобно устроился за своим громадным, директорским столом, как запиликал мобильник.

- Батиг, слушает… - немного лениво произнес он свою фамилию.

- Слушай, кореш, - раздался зловещий голос из трубки, - последнее тебе китайское предупреждение: не отдашь бабло до вечера – ты покойник.

На том конце линии положили трубку.

После этого звонка все утренние страхи возродились в Дохлом с новой силой. Добавилась лишь мелкая дрожь рук и ног. Но о варианте с возвратом денег он не мог и помыслить. Во-первых - часть из них уже была вложена в дело, а во-вторых – очень уж он не любил расставаться со своими денежками. Общеизвестно: берешь взаймы чужие деньги, а отдавать приходится свои.

- Лялечка, пригласи-ка ко мне начальника службы охраны, - нажав кнопку селектора и, одновременно, пытаясь унять нервную дрожь в коленях, попросил секретаршу Сява.

- Джаст момент, Святослав Игоревич, - блеснула она своими познаниями в английском.

Лысоватый, но подтянутый человек, которого все называли Полковником, зашел в кабинет Дохлого ровно через пять минут. Начальник «охранки», как в шутку окрестили сотрудники фирмы службу безопасности, был кадровым эсбэушником, ушедшим в коммерцию уже после развала Союза.

- Я вас внимательно слушаю, Святослав Игоревич, - произнес он, разместившись в предложенном ему вертящемся кресле.

- У нас проблемы…

- Я это уже понял. Что требуется от моего отдела?

- Обеспечить мою личную безопасность.

- Какими средствами? – деловито спросил Полковник.

- Не мне тебя учить. Можешь использовать все средства.

- Для начала – возьмите себе привычку – не ездить никуда одному, - голосом лектора начал Полковник. – Во всех поездках вас должны сопровождать два джипа с охраной. При выходе из машины вас должно прикрывать не менее четырех человек.

- Ого, это выльется мне в хорошие бабки…- почесал затылок Сява.

- Экономить на безопасности себе дороже, - напомнил бывший эсбэушник.

- Да, знаю, знаю… - скривился, как гнилой помидор Дохлый.

- Мы установим постоянное слежение за вашим кортежем, и буде, не дай бог, что случится – помощь подоспеет незамедлительно. Да, еще у ваших телохранителей есть мобильники, так что не беспокойтесь. Что-то еще?

- Нет, свободен… - коротко бросил Сява, делая вид, что поглощен глубокими раздумьями, и вежливо прощаться у него времени нет.

До обеда он еще проваландался с бумажками в офисе, а после оного решил, что, наконец, пришла пора и честно заслуженного отдыха. После двух часов дня, он поехал к девочкам. Кортеж, по совету Полковника, состоял из трех джипов: двух «Мерседесов», набитых охраной, и любимой «Фронтеры» самого Дохлого, в которой, кроме него имелось еще три нехилых лба.

Фитнесс-клуб «Камелия», располагался в двухэтажном здании довоенной постройки, в котором, однако, после евроремонта имелись все удобства так милые новорусскому (или новоукраинскому) сердцу: приличный бассейн, сауна, солярий, массаж обычный и тайский, и, конечно же, отлично оборудованные тренажерные залы. Клубная карточка этого заведения была верхом мечтаний любого начинающего бизнесмена. Но это была лишь одна сторона медали, так сказать, верхушка айсберга, а правда, во всей ее наготе и неприкрытости состояла в том, что все члены клуба делились на привилегированных и обычных, которые даже не догадывались об «особых» талантах обслуживающего персонала. Сява, конечно же, относился к первой категории.

Джипы с затемненными окнами, один за другим остановились у парадного входа, из них тут же, что твой горох, посыпались охранники, профессионально взявшие под контроль все входы и выходы, и только потом, вальяжно, с сознанием собственной значимости, внутрь проследовал Дохлый. Дав швейцару на чай столько, что у бедняги едва не повылазили из орбит глаза, он проследовал прямо к двери с надписью: «Посторонним вход воспрещен».

За этой дверью был вход в другой мир. Избавившись от излишков одежды в раздевалке, и оставшись в красных плавках с эмблемой своей фирмы, он проследовал за хранившей молчание загорелой красоткой в зал, где располагался бассейн. Там уже плескалось с полдюжины «нереид» в купальниках «топлесс».

Ущипнув, в знак благодарности, шоколадную красотку за мягкое место, он, утробно взревев, плюхнулся в воду, чем вызвал визг и смех наблюдавших за ним зрительниц. Вдоволь наплававшись, Сява блаженно расслабился, вытянувшись в шезлонге.

Его достали и тут. На стоявшем рядом с шезлонгом столике, сервированном фруктами, зазвонил телефон.

Он, сразу сник, и, с внутренним трепетом, принял трубку у довольно смазливой блондинки с прической а-ля Мерелин Монро.

- Батиг, слушает…

- Сява, это я Колюся, - раздался в трубке жизнерадостный вопль его друга и, одновременно, зама по маркетингу. – Нужны твои инструкции, «товар» хороший, качественный, но производитель повысил цену на десять процентов. Брать или нет? А то наши дилеры совсем на мели…

- Брать, конечно, и впредь, чтоб меня такой ерундой не доставал… - облегченно вздохнул Сява. Заместитель по маркетингу, посланный в служебную командировку в Ташкент, еще дома получил прямое и недвусмысленное указание – без «товара» не возвращаться.

Только он закончил разговор, как телефон зазвонил снова. Дохлый раздраженно взял трубку.

- Бат…

Его беспардонно прервали.

- Я так понимаю, что грины ты возвращать не собираешься… - строго произнес голос из трубки. – Вместо того чтобы искать денежки, развлекаешься с девочками. Ну, пеняй на себя. С этой минуты – ты заказан. Разговор окончен.

Из трубки послышались гудки…

В расстроенных чувствах Сява оглянулся вокруг, но нигде киллера видно не было.

«Да и откуда бы ему взяться? – снова воспрянув духом, подумал Дохлый. – Ведь все входы-выходы перекрыты моими бойцами».

Пытаясь немного развеяться и отвлечься от своих проблем, он подозвал пару девиц, резвившихся в бассейне, и уединился с ними в апартаментах на втором этаже.

Когда Сява, в своем кортеже из трех джипов набитых телохранителями возвращался домой, был уже поздний вечер. Он был обессилен многократными любовными баталиями, и немного навеселе, поэтому сам за руль не сел – «Фронтеру» вел его охранник.

Машин на улицах из-за позднего времени было мало, и все светофоры уже моргали желтым глазом. На высокой скорости, пронесшись по центру города, кортеж устремился к этакой улице «Демьяна Бедного», сплошь состоявшей из громадных трехэтажных коттеджей, роскошь которых особенно выделялась на фоне ужасающей нищеты огромного большинства населения.

Их подстерегли перед последним перекрестком, влепив по головному джипу с охраной из гранатомета. Фейерверк получился стоящий. Головная машина, перевернувшись, взорвалась и, превратившись в бесформенную груду искореженного металла, замерла, надежно загородив дорогу. Водитель «Опеля», резко крутанул руль влево, пытаясь избежать столкновения, но поздно. Визжа тормозами, машина Дохлого пошла юзом, врезавшись в то, что еще несколькими секундами ранее было черным «мерсовским» джипом. И тут по ним открыли ураганный огонь из всех стволов. Создавалось впечатления, что покушавшихся было человек десять.

Третья машина успела таки затормозить. Из нее попытались выскочить Сявины орелики. Куда там - их изрешетили, едва они успели сделать пару выстрелов.

Послышался глухой хлопок. Секунда – и в салоне третьего джипа раздался громкий взрыв еще одной гранаты.

«Гранатометчик, паскуда! », - бешено метнулась в голове Дохлого мысль.

Распахнув простреленную автоматной очередью дверцу машины, он, раненый, но, сжимая в руке верную «Беретту», вывалился из салона и принялся палить в темноту, стараясь ориентироваться по звукам выстрелов. К нему присоединился только один охранник, стоны другого раздавались из салона, тело же шофера придавило клаксон, и вокруг стоял такой трезвон – хоть уши затыкай.

Дважды перекатившись, он замер, вжимаясь в дорогу, как будто ее гладкая поверхность могла его защитить от пуль. А они, звонко лязгая об асфальт, отлетали под самыми невероятными углами. Ночь была безлунной, у покушавшихся были все преимущества, и хоть Сява и соображал с превеликим скрипом, но сейчас даже он понял – дело швах.

Он не мог понять одного: если у них есть гранатометчик, то почему они не сожгут и джип самого Дохлого – вот же он, как на ладони, запертый меж двух исковерканных груд железа, в любой момент могут жахнуть. Но пока они лишь усердно поливали его огнем автоматов.

Уже затих единственный оставшийся у него телохранитель, располосованный автоматными очередями крест-накрест. Вот уже и он сам был дважды ранен в левую руку, в дополнение к уже имевшемуся ранению в бок и, утратив много крови, потерял сознание.

Очнулся Сява оттого, что левую пятку ему ощутимо припекало пламя недалекого костра, в который прямое попадание гранаты превратило один из джипов. Противно воняло горелым мясом.

«Жив! – отреагировало взрывом радости его сознание. – Главное – жив!» Он прислушался, но ничего, кроме рева мотора удаляющегося автомобиля, ему расслышать не удалось.

- Уехали… - еще боясь поверить своему счастью, пробормотал Дохлый и, одновременно, почувствовал, как сердце заходится в радостном ритме. – А я, все-таки, выжил!

Он осторожно отползал от догоравших остовов машин, внезапно на его пути возникла какая-то неясная тень, словно из окружающего мрака материализовалась. Сява медленно поднял голову…

Это был Полковник.

- А, эсбэушник, хренов, что мне присоветовал… - начал, было, он, не стесняясь в словах разнос своего подчиненного, но черное дуло пистолета, направленное прямо ему в лоб заставило его проглотить окончание реплики. – Ты что? Ты что надумал? – перепугался он уже не на шутку.

Фигура Полковника медленно надвигалась.

- Ты, грязь! – презрительно процедил сквозь зубы бывший эсбэушник. – Найди в себе силы хотя бы умереть достойно!

- Ты не посмеешь… - едва выдавил из себя Сява. Эти слова должные звучать уверенно и твердо, он вымолвил насквозь фальшиво и неубедительно.

Дорогой костюм Дохлого был весь покрыт копотью, во многих местах разорван. Галстук сбился набок. Из разбитого рта, тоненькой струйкой текла слюна пополам с кровью, а на помятом и разодранном в кровь лице застыло выражение панического ужаса, перед неотвратимым концом. Что-то ему подсказывало, что все его деньги не помогут выпутаться из этой передряги. Он был жалок.

- Посмею, еще, как посмею, - произнес Полковник, взводя курок с громким щелканьем.

- Но ты… вы… - тут же исправился Сява (только под угрозой смерти его можно было заставить вести вежливый разговор).

- Что я? Бывший сотрудник органов? Так и тогда у меня с подобной сволочью был разговор короткий…

- За что? – прохрипел в полном отчаянье Дохлый.

- Помнишь, подонок, как шесть лет назад, ты пустил по кругу пятнадцатилетнюю девочку, Лену? Припоминаешь?

На иссеченном осколками стекла, лице Дохлого отразились некие признаки умственной активности.

- Хоть убей, не помню…

- Видно придется так с тобой, и поступить, - сказал Полковник, поднимая пистолет.

- Да-да, припоминаю… - чтобы выиграть время заявил Сява. На самом деле помнить он ничего не мог, так как все девушки в его голове давно перемешались. «Эх, знал бы ты папаша, сколько этих Лен, было…» - подумал он, и это были его последние мысли.

- Эта девчушка, была моей дочерью… - с этими словами он выпустил в Дохлого две пули, после чего тот стал мертвым не только по прозвищу, но и в натуре. – Мразь! - брезгливо поморщившись, плюнул на землю Полковник, после чего вытащил из кармана небольшой радиопередатчик, и нажал на нем красную кнопку. Прислушался, а когда ветер донес до него эхо неблизкого взрыва, разнесшего на мелкие кусочки машину с пятью киллерами, медленно пошел прочь…

1999