На сей раз в поездке с нами был Александр из Харькова, он там родился, а так всю жизнь прожил в Луганске. В дороге Александр рассказал, как в Харькове довелось бороться с националистами. Недооценивали оппонентов, и из-за этого оказались в проигрыше. Не имели поддержки из других регионов, в отличие от небольшой кучки националистов, которых поддерживали националисты со всей Украины. Эта наша стародавняя беда – неспособность подставить плечо друг другу, неорганизованность, каждый сам по себе, неналаженность взаимодействия.

Что касается нашей программы пребывания, я бы особо отметил Михайлов день. Мы поехали в новую точку – Назарово. Это карельское село, как и многие другие, вымирает. Сельский храм в 90-е годы стал возрождаться благодаря игумену Афанасию, который построил рядом (такая у него методика) деревянную часовню-церковь во имя Новомучеников и исповедников. Местная активистка Марья Петровна была инициатором возрождения. В течение ряда лет проходили службы. Потом все стало затухать. Литургия стала совершатся только раз в году, на престольный праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Последние два года на престол служили только молебен. Мы решили подключиться, дать новый импульс. Благочинный был не против. Служба была назначена на три часа. К сожалению, мы не рассчитали время на дорогу и опоздали минут на сорок. Люди, собравшиеся у храма, разошлись. На вечерней службе были только четыре местные женщины. Александр взял полпачки свечей, которые предполагалось растянуть на какое-то время, и устроил «иллюминацию». Потом он говорил, что ему стало не по себе: темное помещение, он решил его как можно ярче осветить. Храм, конечно, не отапливается. В алтаре есть печка, наверное, нерабочая. Ощущение заброшенности, никто не убирался к нашему приходу. Все вроде на месте, более-менее целое: крыша, пол, окна, иконостас, алтарь, престол. Совершили вечерню, параллельно я побеседовал с пришедшими, они стали моими духовными чадами.

После службы поехали в соседнюю деревню Колмодворка (в переводе с карельского языка «два двора»), примерно в 4-х км от Назарово. Здесь летом на месте Ильинской часовни мы установили поклонный крест и до холодов молились у него. На зимний период мы договорились, что богослужения будем совершать в доме одной жительницы деревни, старосты. В ее доме мы совершили утреню под праздник Михаила Архангела. Потом трапезничали.

Утром на следующий день вновь приехали в Назарово, теперь уже без опозданий. Часы, обедница - все мои спутники причастились. Из местных не было никого, к концу службы только две женщины заглянули, одна из которых, Людмила, пригласила нас на чай. Она дачница здесь, приезжает из Зеленограда. Мы не планировали чаепитие, но отказываться от приглашения не стали, чтобы не обидеть.

После чаепития поехали на новую точку в деревню Кузьмиха, там Михайлов день как раз престольный праздник. Я знал, что это совершенно вымершая деревня, тем не менее, хотя бы раз там появиться было желательно. Получилось, но сделать это было довольно непросто. Во-первых, мы лишились обеда, т.к. нереально было по времени все успеть. Ноябрь - не самое лучшее время для путешествий по сельским дорогам: грязь, мощные колдобины, заполненные водой. Очень трудно добирались, выходили из машины, толкали ее, маневрировали. В одном доме деревни живут старик со старухой. Хотели позвать их на молебен, но, старик спал, а старуха сказала, что не может. Во втором доме еще одна старуха, у которой несколько десятков собак и несколько десятков котов. В общем, на молебне из местных никого не было. Часовня находилась на кладбище. Ее контуры, фундамент (вроде как с алтарем) четко просматриваются. Совершили молебен Михаилу Архангелу, и отправились в следующую точку – Пиногощи, на вечерню под воскресный день.

В Пиногощи нас ждали две женщины из соседней деревни Вышково, а так опять только свои. Потом поехали на утреню в Залазино. После утрени ужин у Надежды, старосты храма. Получился довольно напряженный день.

Было немало искушений. Например, чтеца «заклинило» – не может правильно прочитать «Верую». Ему подсказывают, но тихо, неуверенно, себе под нос. В итоге только с восьмой попытки это препятствие было преодолено.

В Залазино вечером было примерно десять человек, а утром на Литургии только шесть. Понятие о ходе службы у людей очень туманное. Вот они приходят, садятся на лавочки и сидят, смотрят, могут выйти на главном моменте во время Евхаристического канона. Причины малой посещаемости храма называют следующие: во-первых, расписание службы с 8-ми часов утра («рано очень»), а во-вторых, опасение аварии – колонны «поехали», боятся их обрушения. Половина крыши вырвана, картина, конечно, пугающая, в любой момент может что-то произойти. Но если сказать: давайте служить только после ремонта, то просто сразу все затухнет. Обычно как делают - часть храма под ремонт ставят, а в другой служат. Но в этом храме так не получается. С трех сторон вход в храм, и везде аварийная ситуация. Ездили в областной центр, искали там благотворителей, нужно железо, чтобы как-то залатать крышу в правом Ильинском приделе, где сейчас проводятся богослужения. Все идет очень трудно, староста опускает руки. Храм очень плохо проветривается, поэтому начинает появляться плесень, гниет дерево. С другой стороны, радует, что алтарь сделали прекрасно, побелили, стены сияют белизной, сделали два окна. Алтарь преобразился, освещение стало более ярким.

После воскресного обеда поехали на вечерню в село Прудово. Там в неотапливаемом домике у нас моленная. Подъезжаем – все закрыто. Оказалось, что старшая больна. К концу вечерни подошла одна женщина. Больше никто не откликнулся. Вот такая обстановка. Еще и такое обстоятельство повлияло. Местный житель, Анатолий, вдруг решил, что батюшка, наверное, не приедет, и своими мыслями поделился со старостой моленной. Слова «может быть, наверное» люди не слышат. Они воспринимают информацию так: да или нет. Люди не слышат нюансов, уточнений, сомнений. Поэтому надо избегать многоглаголания и многовариантности, любых оговорок в сообщениях. Все должно звучать кратко и четко.

Во время нашей поездки поступила информация о смерти р.Б. Нины, Нины Ивановны из деревни Заболотье. Она мое духовное чадо. Меня не было здесь в то время, когда умирали другие мои духовные чада, а сейчас получилось так, что не просто местная жительница, а духовное чадо умерло. Я не мог никак избежать участия в проводах, даже если ее отпевали очно или заочно где-то, все равно погребение на кладбище неподалеку от моего дома. Родственники было согласились на то, чтобы по дороге на кладбище занести гроб в деревянный сильно руинированный Никольский храм для совершения заупокойной литии, но в последний момент отказались. Пришлось совершать литию на улице у входа в храм. На поминальной трапезе пробыли недолго. Ее начали не дожидаясь нас, без всяких молитв. Целая батарея спиртного была выставлена на стол. Посидев немного, выразив соболезнование и вспомнив усопшую, мы «раскланялись».

Как всегда были искушения, например, в доме, где я ночевал. Щели в нем не заклеены, не замазаны – через них сифонит. Через каждые 15-20 минут просыпаешься из-за звуков между обшивкой и стеной. Я сначала подумал, что это мыши, потом услышал мурлыканье - оказалось, что кошка с котятами резвятся. Дают о себе знать дневные стрессы. Бессонница. Когда эти моменты были устранены, появились новые искушения. В 15-ти метрах от дома непрерывно лаяла собака. Другого места не нашла. Уже под утро прошу хозяйку: «Выйди, шугани ее». Полчаса удалось поспать. Вот вам деревня. На сегодня в ней живет 9 человек. За день можно никого не увидеть, но это не значит, что там абсолютная тишина и покой. В центре Москвы придется отсыпаться, а не в глухой деревне. Я послал помощника к хозяину собаки, мол, так и так, собака мешала спать, лаяла беспрерывно. Реакция хозяина: «На то она и собака, чтобы лаять»...