Корр.: Отец Кирилл, известно, что во второй половине XIX - начале XX века большую роль в апологии староверия сыграли старообрядческие начетчики. Их главной задачей,  с одной стороны, было объяснить обществу истины Старой Веры, а с другой – защитить её от многочисленных, идеологических, исторических и богословских обвинений со стороны официальной Церкви. Что Вам известно о начетчиках, какие сочинениях из них Вы читали?

Иг. Кирилл: Диспуты - это давно используемый инструмент в арсенале защиты своих взглядов. Убежден, что они должны иметь место и в настоящее время. Естественно, по возможности в спокойном тоне, без экзальтированного полемического задора – стремления, во что бы то ни стало «пригвоздить к позорному столбу», «загнать в угол» оппонента. Отстаивать свою правоту можно и без этих крайностей. Важно, как мне кажется, сохранять доброжелательность, «не отвергать с порога» очевидное, признавать и соглашаться с достаточно аргументированными доводами. Важно также заранее договориться о формате диспута, правилах его проведения, недопустимости оскорблений и перехода на личности. Из диспутов, с материалами которых мне довелось познакомиться, особенно запомнились те, которые проводил знаменитый старообрядческий начетчик Ф.Е. Мельников.

Также интересны диспуты между представителями поповцев и безпоповцев в начале прошлого века. Здесь можно привести в пример записи 4-х дневной беседы Ф. Мельникова и Д. Варакина с беспоповским начетчиком Л. Пичугиным. Еще несколько имен: поморский начетчик Дионисий Батов, известный рижский старообрядец-поморец Иван Никифорович Заволоко. Михаил Иванович Чуванов, председатель Московской Преображенской общины, обладавший огромной библиотекой, знаток старообрядческой письменности.

Корр.: Самым значимым явлением того времени были публичные диспуты как между старообрядцами и представителями Синодальной Церкви, так и между самими старообрядческими согласиями. Как Вы думаете, какую роль эти диспуты сыграли в религиозной жизни России того периода? Изменилась ли атмосфера вокруг старообрядчества, были ли преодолены какие-то стереотипы?

Иг. Кирилл: Эти диспуты показали достаточно высокий уровень грамотности наших предшественников в канонических и уставных вопросах. Богатый фактологический материал, использованный в диспутах – обильная пища для размышлений и выводов. Что касается тональности этих мероприятий. Есть разница между диспутами, которые проходили до выхода Указа о веротерпимости и после. До 1905 года над старообрядцами - участниками диспутов довлела «государственная дубина», репрессивный механизм. Для старообрядцев участие в диспутах было делом, сопряженным с риском. После 1905 года заметен более свободный, смелый, «раскованный» стиль.

Корр.: Известно, что Вы выступили одним из организаторов ставших уже легендарными диспутов между старообрядцами и о. Даниилом Сысоевым. Что вас подтолкнуло к этой инициативе?

Иг. Кирилл: Идея возникла во время работы Международной конференции по старообрядчеству, проходившей в Старообрядческом духовном училище на Рогожском. Поводом была нашумевшая статья о. Даниила Сысоева, опубликованная в журнале "Русский дом". В позиции отца Даниила Сысоева отразилось широко распространенное в лоне МП и даже усиливающееся представление о широчайших полномочиях епископов. Если они формально законные, то на своих формально законных соборах они могут в канонической и богослужебной сфере делать различные изменения на благо Церкви. Вспоминается тезис известного церковного историка XIX века В. В. Болотова – «канонично все, что полезно Церкви». Эти слова стали просто девизом для епископов никодимовской школы. А насколько они убедительны? Не соответствие истине, а полезность. Сколько здесь простора для релятивизма, относительности всего и вся, для произвола – «аще изволит настоятель…». К тому же формально законными были и епископы, и соборы у еретиков – примеров в истории множество, те же иконоборцы…

Инициируя проведение диспутов, мне хотелось придать определенный динамизм проблематике церковного раскола, вывести ситуацию из застойного состояния. Я исходил из того, что убежденному человеку нечего опасаться вступления в диспут с оппонентом. Мне хотелось, чтобы доводы сторон максимально громко были озвучены и чтобы как можно больше наших соотечественников познакомились с ними и сделали бы для себя выводы. Актуальность диспутов была еще в том, как мне кажется, что они могли дать импульс и для официальных церковных инстанций. С тем, чтобы процесс диалога на этом уровне был более интенсивным, чтобы не закрывали глаза на острые моменты, не оставляли их за скобками.

Корр.: Современные старообрядческие форумы переполнены полемикой, однако участники интернет-дискуссий не стесняются оскорблений, матерной брани, клеветы и флуда. Отдельные администраторы таких форумов не только «банят» неугодных собеседников, но и исправляют по своему усмотрению тексты сообщений зарегистрированных пользователей. Разумеется, это совсем не похоже на культуру подлинных диспутов. Какими принципами проведения дискуссии руководствовались Вы при организации диспута с Сысоевым? Как вам удалось наладить взаимодействие с представителями Русской Православной старообрядческой Церкви, которые приняли участие в этих диспутах? Кто принял участие в диспутах со старообрядческой стороны, что интересного сообщали эти люди в ходе дебатов?

Иг. Кирилл: Я сам подвергся массированной атаке на НСФ (Независимом старообрядческом форуме). Объем полемики вылился в 150 страниц. В течение значительного времени эта полемика держала меня в напряжении, сказалось на состоянии здоровья. В принципе, я ни о чем не жалею, что произошло, то произошло. Всегда полезно взглянуть на себя со стороны. Полемика способствовала внесению некоторых корректив в наши подходы, взгляды, стиль и манеру выражаться. Например, я теперь избегаю говорить «община семейного типа». Понятно, что речь идет о сплоченной общности людей, где царит любовь, уважение и взаимопомощь. Однако в устах монашествующего священника это действительно звучит как-то двусмысленно. Каждый выпад в наш адрес обсуждался, по каждому пункту делался вывод, вносились коррективы. На диспутах в Доме Прессы я выступал в роли своеобразного «технического премьера», старался сохранять объективность, следил за соблюдением регламента и предварительных договоренностей относительно формата встреч. Что касается участников диспута. Гораздо легче было их найти в старообрядческой среде. Для этого нужно было просто обратиться к двум-трем старообрядцам, и далее шла цепная реакция – те в свою очередь обращались к кругу своих знакомых. В результате старообрядцы были представлены довольно солидно: Антонов, Чистяков, Муравьев , Шишкин, Езеров, Рябцев и др. Ценным было обстоятельное выступление А. В. Шишкина о древности и достоинстве старых обрядов и двуперстного перстосложения, о необходимости именно погружения при совершении таинства крещения. С новобрядческой стороны, в основном, о.Даниил Сысоев и А.Люлька. Здесь были сложности, так как в лоне РПЦ не так много специалистов по данной тематике. К сожалению, кроме о. Даниила и меня не было священнослужителей. Это, однако, объяснимо: представителям духовенства нужно было присмотреться, представить, во что это выльется, какие есть подводные камни и впоследствии определиться. К сожалению, диспуты прервались – а ведь мы были только в начале пути. Убежден в полезности и целесообразности их возобновления, расширения круга участников. Повторюсь, что главная проблема заключается в сложности нахождения именно в новообрядческой среде тех, кто в теме, кто готов лицом к лицу встретиться с носителями древнего благочестия.

Корр.: Какие препоны и сложности были в ходе организации и проведении  этих диспутов? Не было ли каких-то неприятных последствий?

Иг. Кирилл: Не припомню никаких особых сложностей и препятствий и неприятных последствий такожде. В целом все прошло мирно, конструктивно. Правда, у о. Даниила в силу его эмоциональности и присущей ему прямолинейности, несколько высказываний и сравнений резали слух и в некоторой степени накаляли обстановку. Нужно отметить, что старообрядцы в целом проявили выдержку, не поддались искушению ответить тем же, перейти на «бой без правил».

Корр.: О. Даниил Сысоев в своих статьях возвел немало совершенно недостоверных обвинений на старообрядчество, включая «свальные оргии», «изобретение марихуаны» или «связи с Шамилем Басаевым». По-вашему, о. Даниил «искренне заблуждался» или все же эти обвинения были целенаправленной попыткой выдать белое за черное?

Иг. Кирилл: Нужно сказать, что трагически погибший священник не ставил под сомнение возможность использования старых обрядов в лоне РПЦ, включая двуперстие. Тезис миссионерский, озвученный отцом Даниилом – меньшее может быть отменено большим применительно к Стоглавому собору и так называемому Большому Московскому 1666-1667 гг. – тоже слишком формален, безотносителен к главному, – а насколько доказательны, аргументированы эти решения, насколько они соответствуют истине? После слов отца Даниила о том, что обряды вещи относительные, могут изменяться, – непонятно, почему же тогда гнали ревнителей старины?! Теперь и старые, и новые обряды признаны «равноспасительными и равночестными», а как же пролитая кровь? «Ошибочка» вышла? И потом, кто виноват в гонениях? У отца Даниила прозвучало, что это государственная власть, что официальная Церковь не имеет к этому отношения. А вот, например, отец Александр Панкратов в своей статье в газете «НГ-религия» привел конкретные факты прямого участия духовенства в этих гонениях. Далее. Были ли прокляты сами обряды или, как утверждает отец Даниил, те, кто, придерживаясь их, отпал в раскол? Отец Даниил отстаивает вторую позицию, оппоненты приводили формулировки из официальных документов в пользу первого…

Главное его возражение было против использования Символа Веры в старопечатной редакции. О.Даниил отстаивал необходимость придерживаться кальки перевода с греческого, в частности, в члене Символа Веры, где говорится о Духе Святом с прилагательным «Истиннаго». Пожалуй, это было главным содержательным моментом в полемике. Основным оппонентом о. Даниилу в этом вопросе выступил А.Муравьев. Он приводил аргументы в пользу логичности и оправданности перевода, сохраняющего смысловое наполнение терминов. На мой взгляд, о.Даниил был излишне прямолинеен и резок. Мой личный опыт показывает, что в таких случаях оппонентам лучше сдерживаться и стараться как можно спокойнее и аргументированней реагировать. Именно эту сторону наших ответов на НСФ отметили наблюдавшие за полемикой старообрядцы. Эта полемика позволила нам в концентрированном виде ответить на бытующие негативные стереотипы представлений о модели нашей общиной жизни и моей деятельности. А оскорбления и скабрезности пусть остаются на совести тех, кто их допускал.

Корр.: Зал, в котором проходили диспуты между старообрядцами и Сысоевым был переполнен зрителями. Однако после трех таких дискуссий дело затихло. Есть ли будущее у подобных диспутов? Какие бы темы дискуссий Вы хотели бы услышать на них?

Иг. Кирилл: Еще раз скажу – убежден в необходимости и полезности таких диспутов. Они неизбежно будут работать на просвещение, вразумление, изменение отношения к нашему древнему наследию. А это будет способствовать формированию более благоприятного контекста для уже существующих старообрядных приходов и появлению новых в лоне Московского Патриархата.

Что касается их тематики – я за рассмотрение самого широкого спектра тем исторического, канонического, литургического характера. В последовательном рассмотрении – как я, например, делаю это на вашем портале. Начал с темы крещения, потом о всенощном бдении. В портфеле вашей редакции мои статьи о Литургии и об архиерейском служении по старому обряду. В «загашнике» у меня еще несколько статей. Важно еще, чтобы участники диспутов «не растекались по древу», не перескакивали с темы на тему, а доводили рассмотрение поднятого вопроса до логического конца. Чтобы после каждой встречи был бы итоговый документ, в котором фиксировались как точки соприкосновения, так и пункты разногласий. В заключении хотел бы выразить пожелание, чтобы диспуты возобновились в ближайшее время и чтобы носили они регулярный характер. На мой взгляд, инициатором их возобновления должна быть старообрядческая сторона. Нужны инициативные люди, которые бы начали подготовку. Со своей стороны готов оказывать всяческое содействие.

Главным, на сегодня, как мне кажется, является необходимость покаяния с нашей стороны за кровавые гонения на ревнителей древнего благочестия. То, к чему призывал А. Солженицын и что было совершено Зарубежной Церковью в 2000 году. Невозможно о чем-то продуктивно говорить, не сделав этого. Я обычно привожу такую аналогию. Представьте себе: поссорились два соседа, один другого оскорбил и избил, а потом говорит – забудем, давай дружить. Будет ли такой подход плодотворным? Не нужно ли вначале попросить прощение и примириться. За правило мы взяли испрашивать прощение у всех тех старообрядцев, с кем приходилось общаться.

Кстати, об этом говорим не только мы. Так, несколько лет тому назад, сопровождая проф. МДА А. И. Осипова на Рогожское, я услышал от маститого профессора, после осмотра им выставки, конкретно стенда, рассказывающего об осаде Соловецкого монастыря, когда было казнено несколько сот иноков, слова о необходимости покаяния за пролитие крови ревнителей древнего благочестия.

В своих книгах воспоминаний я отвожу значительное место размышлениям о путях Святой Руси, аккумулирую значительный опыт изучения древнего благочестия рассказами о встречах с его живыми носителями. Опыт прикосновения к живым родникам святорусской старины, несомненно, является главным делом моей жизни. Практический вывод, который я сделал, углубившись в родную духовную стихию: – необходимо поднять вопрос о покаянии за пролитие крови ревнителей древнего благочестия, чтобы тем самым объём зла в мире и грехов, вопиющих к Небу, существенно уменьшился.