С Есениным не поспоришь. Май в  жизни  человека – особенное время. Время ожидания чего-то такого, что должно вот-вот случиться. Безумно притягательного и манящего. Время надежд. Как правило – несбывшихся. Как так происходит? Где подвох? Почему молодые, полные сил, идей, планов, человеки через достаточно непродолжительное время, буквально несколько лет, превращаются из романтиков-мечтателей в жизненных прагматиков? Для которых - счастье, в лучшем случае, «…выражается в том, что бы  быть нужным людям, приносить пользу, пусть не в мировом масштабе, но хотя бы кому-нибудь, кто был бы тебе за это благодарен». И с этим, тоже ведь, не поспоришь. Один из действующих лиц повести, Павел Петрович Труфанов, - «птица большого полета»  и человек обстоятельный. Построил жизнь свою основательно и кряжисто – на десятилетия распланировал. Кому, как не ему, вступить в полемику с Есениным? Или, на худой конец, с Андреем Зацепиным - бухгалтеришкой полуживого совхоза, протирающим свои штаны-локти над дебетами-кредитами и считающим, что счастьем, скорее, можно назвать занятие любимым делом, которое, в первую очередь, доставляет несказанную радость тебе самому, а потом уж – окружающим.  Вот же как жизнь заворачивает сюжеты? Ну о чем, казалось бы, спорить? Труфанов, добившись в жизни административных высот, и мыслящий приземленно определениями практика- жизнедвигателя видит свое счастье и  смысл жизни в  полезности себе и людям. И, по Труфанову, при этом,  не обязательно самому получать удовольствие от самого процесса. А у Зацепина своя беда – очень сложно жить с близкими и родными, не принимающими его жизненные ценности и взгляды. У Зацепина свое счастье. Понятное, к сожалению, единицам.  Самый близкий человек – жена Машенька, и та не разделяет его взгляды. Ей сложно принять непонятную философию «придурков», занятых только лишь тем, что «дают работу языкам», вместо того, чтобы работать «на хозяйстве» и приносить копейку в дом . 

Да только Андрей в душе оказался не повелителем калькулятора и отчетов. Он, будто в спячке, ждал свой май. Как это и бывает, май в его жизнь пришел внезапно. Куприян Иванович, художник преклонного возраста, поселившийся неподалеку, случайным образом познакомившись с Зацепиным на рыбалке, пробудил в совхозном бухгалтере тягу познания себя через самовыражение. Счастье, по Куприяну Ивановичу – вещь индивидуальная… «Единомыслия о счастье и быть не может. Каждому известно только его счастье. И только, своим счастьем, счастлив человек. Потому как оно для него понятно. А в чужом счастье ему очень трудно разобраться, и поэтому он не может довольствоваться счастьем другого. Любому из нас нужно свое, родное, сердцем выстраданное…»

 Вот так все и случилось.  И проснулся в человеке совершенно другой Человек. Вроде,  как совсем- совсем  «ненастоящий» для окружающих его большинства родных и близких. Разве может быть человек настоящим, если он печется больше о нематериальном мире? Мире образов, эмоций, самопознания? Мире вопросов и мире безконечного поиска совершенства? Какое количество неимоверных факторов должно совпасть в одно время и в нужном месте для того, чтобы в одно прекрасное мгновенье в человеке вспыхнула Божья искра желания познавать мир?. Ответ знают лишь немногие, в том числе и Дмитрий Юдкин, описавший произошедшую с ним самим похожую ситуацию в рассказе «Памяти Михаля». 

Вопрос, конечно, риторический. Что важнее, по Юдкину? «Брюхо» или «мазня картинок»? Жить «правильно», по извечным житейским законам – сначала  физические потребности, а  затем уже и все остальное? Или в жизни есть место «неправильному» подвигу? Посвящению себя чему-то неосязаемому? Неизмеримому денежными купюрами, квадратными метрами, модными вещами, лошадиными силами?

Повесть Дмитрия Юдкина как раз и написана для того, чтобы каждый нашел ответы на свои вопросы. Главная миссия этого произведения - заставить человека задать эти вопросы себе, не боясь этим испортить себе настроение. Ведь живем мы в постоянной круговерти беличьего колеса, не имея возможности остановиться и спросить себя самого - что происходит? Где я и что делаю? А главное, кто я ? Проще, опустив голову, бежать и бежать дальше, не задавая неудобных вопросов. Ведь они порождают неудобные ответы. Они рождают беспокойство и тревогу. Остается без ответа и еще один сакраментальный вопрос: Что дальше? Для чего прожил или проживаю жизнь? Что оставлю после себя? Без сомнения «растительная» жизнь – удобна, относительно комфортна, проста в понимании и незатейлива. Ею живут более 80% населения. И, возможно, они правы. Но ведь должен же быть кто-то, кто этому большинству показывает дорогу вперед? То качество, которое, вливаясь меньшинством в количество, меняет его жизнь.

Итак, кто же будет читать повесть? Запрос общества, ведь, на стрельбу и погони, или, на худой конец, детективы с головокружительным сюжетом. Писателю, с его талантами, ничего не стоит сварганить «финансовый шедевр», который и сытую копейку даст и попиариться позволит. А так, ведь, выходит, что и он писатель – «ненастоящий». Неправильный какой-то. Но Юдкин своим творчеством проводит эксперимент –  ищет Читателя. Вот, что он пишет об этом  сам в повести: 

«Нет, из ремесленника никогда не выйдет мастер. Школяр, который становится ремесленником, убивает в себе даже ростки стремления к новому, экспериментаторству… И если у него был свой почерк, он непременно от него откажется. Он испугается быть непонятым. Ремесленник – не боец. Ему чересчур ко многому нужно приспосабливаться… Он никогда не будет отстаивать свой мир… Для него гораздо важнее – деньги за выполненную работу. Ведь картины – это его хлеб, а кисти и краски для него – орудия труда.

— Любой художник хотел бы получать за свои картины деньги. Не вижу в этом ничего предосудительного.

— Если деньги не поставлены во главу угла. Если они – не плата за твой мир… Никогда не сдавайся перед миром внешним и тогда ты сохранишь свой… А став мастером, оставишь его, после себя, людям.»

И тебе, Читатель, всего наилучшего! Где бы ты ни был…