– Какая же история нужна России сейчас?

– Правдивая и полная. Всегда.

Надо честно признать: новое поколение россиян не знает – и не уважает свою историю. Они не то чтобы не интересуются ей; скорей наоборот. В большой цене сейчас у книгоиздателей и книгочитателей авторы, заговорщически обещающие в анонсах своих «исследований» открыть всем стра-ашные тайны истории России, рассказать все, «как оно было на самом деле-то».

– Это читают и даже пытаются обдумывать. (Но как обдумывать, с чем сравнивать – если не читают, не знают ни Татищева, ни Соловьева, ни Николая Костомарова, ни Фроянова? Классиков русской исторической науки). Интерес к нашему общему прошлому у «племени младого» есть. – Они даже готовы сами виртуально поучаствовать в этом прошлом, перекроить его по своему усмотрению берсеркерским мечом или навороченным импульсно-бластерно-плазменным болтером: для такого «соучастия» сейчас предлагаются романы и повести в жанре «альтернативной истории» с главными героями- «попаданцами» из неинтересного будущего в приключенческое прошлое. И подобные им компьютерные игры, в которых Гитлер побеждает СССР, а Лжедмитрий легко дает начало новой династии российских государей…

– А вот участвовать в НАСТОЯЩЕМ молодые не хотят. Бегут от него за границу или в область кибернетических иллюзий. И, вы знаете, мне легко объяснить, почему поколению «Next» неинтересна подлинная история их предков, почему рвется связь времен в их мозгах и сердцах. Дело не только в стараниях внешних врагов и конкурентов ошельмовать Россию. Дело и в том, что за десятилетия советской власти в отечественной историографии сложилась традиция, благодаря которой наше славное и горькое – но наше! – прошлое подается нам не во всей полноте. А «дозированно». – Маленьким, дескать, больше давать нельзя. – Такая официозная, обрезанная (кто-нибудь помнит еще портреты репрессированных деятелей, которые полагалось вырезать из учебников в сталинское время?) парадная история доверия и уважения не вызывает. Вместо нее хочется чего-то запрещенного, неожиданного, непричесанно-инициативного. Как «полной правды». И все это в истории России на самом деле конечно, было и есть. Бояться правды не надо: ибо, как сказано в Евангелии, «нет ничего тайного, что не станет явным». Только не надо и ничего заново придумывать вместо нее.

Я никогда не считал тему истории России трудной. – Напротив, всегда она виделась мне открытой и понятной, сильной и единой, как большая река, вбирающая в себя воды малых, ручьев и дождей. И несущая их к морю – к Царствию небесному… Конечно, не все влившиеся в нее капли дойдут до устья. Что-то выпьют кони на водопое; сколько-то испарят палящие лучи солнца. Зимой, скажем, воду скуёт холод и ледяной панцырь; весной ее замутит половодье… Но река от этого не теряет своего смысла. Она все равно нужна и все равно объединяет и сохраняет, очищает и питает.

Вот праславянское единство в семье индоевропейских народов-языков, восточных (индоиранцев) и западных (германцев, кельтов, греков и иных). Греки возводят Парфенон, римляне пасут народы мечом-гладиусом – а славяне всё пасут овец у подножья Карпат. Скромно – зато своё, незаемное… Вот восточные славяне, которые много позже разобьются на отдельные народы – русских, украинцев, белорусов. – Они пока вместе, и в месте хорошем: в отличие от стремительно «разбегающихся» на запад и юг западных и южных славян, восточные – «домоседы» и не сильно удаляются от своей прародины в лиственных лесах Центральной Европы. Согласитесь, такой консерватизм сам по себе чем-то ценен. Хотя бы тем, что никого они особо не завоевывали, на приманки богатых цивилизаций Средиземноморья не клевали - а старались жить мирно и дружно… Вот племенные союзы и города, стремительно растущие по оси-речной артерии «из варяг в греки»; гордые походы (- наконец- то! Вот радость для воинствующих неоязычников) на Царьград; присоединение рассыпанных финно-угорских и иных племен, выход к Волге, к Северному морю. Героическая, хоть и авантюрная на тот момент попытка смелого Святослава закрепиться на Балканах, выйти на новый широчайший театр действия объединив восточных славян с южными. Христианская купель князя Владимира в Днепре – если верить Нестору, то всё прошло тихо и мирно, «на доверии» народа к князю; и слава Богу, что такое начало. Отпор воинственным кочевникам Дикого Поля. Закрепление на море Южном. Русов-русичей все считают за европейцев; Ярослав Мудрый роднится с западными королями; наши меха, кольчуги, замки на двери и сундуки русской работы славятся на Восток и на Запад. Распространение, усиление, возвышение – и, как результат, внутреннее раздробление и усобицы…

Железный удар сплоченных чингисхановых орд, пожары и падение городов, угон мастеров на чужбину, запустение и дань, тяжкая дань… Упорная борьба окраин за жизнь, медленное завязывание нового государственного узла на Москве. Строительные и ратные труды князей, молитвы и поездки в Орду митрополитов – отговорить поганых идти на Москву; выкупить полоненных. Святой Сергий благословляет – и Димитрий Донской побеждает на поле Куликовом, лично закрывая собственным княжеским телом Русь; Андрей Рублев пишет радужную Троицу; Иван III разрывает ханский ярлык. Встает государство Московское. Перенимает от рухнувшей под турецким натиском Византии титул Православного Царства, и задачи и обязанности, с ним связанные. Богатеет, величается. При Василии III оно уже – крупнейшее государство в Европе. – Вот только европейцами русских уже не считают: опыт татаро-монгольской деспотии, жестко объединяющей всех покоряющихся силе в одно послушное целое, азиатская кровь былых завоевателей – а ныне подданных (верных слуг, храбрых бойцов – ничего плохого не скажу: они сами приходили послужить), «азиатская» система хозяйствования, при которой ВСЯ земля принадлежит государю. Все это постепенно преобладает. И это нужно для того, чтоб сплотить, защитить, гарантировать общность восточных славян и происоединившихся к ним народов от новых вторжений и угроз. Но для Западной Европы мы уже – «азиаты»...

Стоп! Вот мы и добрались до первой по-настоящему «болевой» точки русской истории. – Или истории государства Российского? Это ведь не одно и то же. Так куда нам нужно было (и будет) плыть: на Восток или на Запад? И что же главнее – государство или народ, его образующий? Вроде бы – народ, ибо он изначальней. Но ведь образуется им государство не всегда – а только по воле Божьей, с небесного благословения? Государство – квинтэссенция народной жизни или нет? А народ – он что, не хозяин государства?

И, самое главное, кто я, чтоб ставить и решать такие вопросы? Не Нестор ведь летописец, не Карамзин, даже не Василий Осипович Ключевский… Чего меня слушать-то?

– Можно и не слушать. Но зачем тогда слушать и многих других-новых, предлагающих скорые, политкорректные и выгодные, а то и просто экзотически-неожиданные и тем интересные решения вопросов нашей (и мировой) истории? Тех же Фоменко-и-Носова, «прессующих» века в годы, у которых московский князь Иван Калита «оказывается» Батыем, а новогородские «ханы» – Габсбургами? («Учитель» этих «историков» - безумный революционер Николай Морозов, в заключении Петропавловской крепости проверявший текст Библии астрономическими таблицами, дошедший до того, что пирамиды построили рыцари-крестоносцы, апостол Петр с Симоном-магом сливаются в один персонаж, а Иисус Христос – оказывается «псевдонимом» Василия Великого и других Святых и даже несвятых. Метод «сокращения» истории на основании сходства разновременных событий и деятелей – спекулятивная дешевка: каждый человек может быть отождествлен с каждым человеком хотя бы потому, что у обоих есть две руки, две ноги и одна голова; а каждый год – с любым другим на основании наличия в обоих одних и тех же четырех сезонов). Того же Льва Гумилева – потомка хана Ахмата по материнской линии, разменявшего свой научный дар на изобретение увлекательно-бездоказательных концепций, согласно которым монголо-татарского ига не было и в помине, а был вместо него взаимовыгодный беспроблемный симбиоз? (Археология развеяла в прах уже многие измышления Гумилева; горы костей убиенных жителей Киева XIII столетия, неспособность за отсутствием угнанных в Орду собственных технических специалистов возвести каменных построек в возрождавшейся Москве без иностранной помощи – говорят о том, что не таким уж добровольным и гармоничным был этот «симбиоз»).

Многие и многократно пытались и пытаются подобрать «золотой ключик» к российской истории – но неизменно их поделки оказываются эффектными, не неэффективными подделками. Отмычки не срабатывают, золотой смысл существования России похитить и подменить не удается…

Но в чем он, этот неразменный смысл? В том, что русские – древнее самого Адама и летали на воздушных колесницах раньше, чем это начали делать инопланетяне (только потом разучились. Есть и такие «исторические гипотезы»)? – Нет. Не в силе Бог – а в правде. Не в благородстве происхождения дело, а в верном направлении пути. Не в уничтожении врагов, а в укреплении и исправлении жизни. Образец для нас – Христос. Где Христос – там Жизнь, и Истина, и Путь.

– И сразу неясное становится ясным. Чему нам стОит, а чему не стОит учиться у Запада – цивилизации, пестующей культ эгоистического гедонизма и техногенного превосходства, извратившей каноны Вселенских Соборов, пришедшей в результате этих искажений к ереси цезарепапизма, выхолостившей веру – а потом к богоборческим революциям, которые удалось экспортировать в конце концов к нам. Что необходимо вернуть, чтобы заново сплотить вокруг России добровольное содружество некогда собранных ею народов. Какие исторические задачи, так и не решенные Российской империей, нужно заново поставить себе и решать с новыми силами, с учетом прежних неудач и с верою в Бога…

Итак, освободившаяся Москва, строясь, торгуя, заново собирая разрозненные русские земли, пользовалась «техническими услугами» Запада; смотрела на интенсивно развивающиеся промышленно, юридически устроенные западноевропейские державы как на образец. (До Петра I это было неявно; однако именно в Англию раcчитывал укрыться от гнева казнимого им народа Иоанн Грозный; по законам европейской ратной науки обучались русские полки, изгнавшие из страны польско-шведскую интервенцию Смутного времени; по западным стандартам создавал царь Алексей Михайлович первые металлургические заводы). Маленькая, но ухоженная, комфортабельная и «джентльменская» Европа манила и предлагала все больше.

И вот – государь-реформатор окончательно прорубил в неё окно, приказал для элиты и средних классов европейские костюмы и парики, поотсекал бороды, ввел Табель о рангах и заменил Предстоятеля-патриарха бюрократической структурой – синодом. Церковь окончательно подпала под руку государства, подчинилась светской власти. Боярские дети и внуки быстро научились говорить по-французски лучше, чем на родном языке. Потом быстро пошли государственные перевороты; убийства государей, незаконные царствования коронованных жен… Одна из них – немка Екатерина II, урожденная принцесса крошечного княжества Ангальт-Цербстского – сумела-таки стать русской государыней, смогла понять необходимость самостояния национального ума в условиях жестоких, нескончаемых западных влияний, приводящих на нашей почве к созданию уродливых мутаций, сделала ставку на создание собственной научной и художественной элиты, выбросила в печку Вольтера и Руссо. – Но уже преемник ее Павел снова начал с охотой играть роль не соседа, а приемыша; по существу, добровольного слуги Европы. И снова – убийство государя. На трон восходит Александр I Благословенный – «царь- республиканец» (как много этим сказано!); у него хватает ответственности перед своим народом для того, чтоб довести до победного конца войну против вторгшегося европейского гегемона Бонапарта – но не хватает разума понять, что негоже жертвовать плодами этой победы для создания «дутого престижа» в глазах «цивилизованного сообщества». Нас откровенно используют. Дипломаты фон Меттерних и Талейран ловко нейтрализуют интересы России в составе Священного союза (нечто вроде прообраза ООН) – создание которого невозможно было без русских штыков, сокрушивших узурпатора Наполеона… Нате вам и восстание декабристов, заведомо обманувших солдат, которых повели за собой на верную смерть на Сенатской площади (наплели про то, что вступиться надо за права обойденного короной царского брата)! Пораженный импортным коварством, безумно-злодейскими замыслами этих людей – настоящих русских аристократов! – Николай I опускает меж Российской империей и Западом настоящий «железный занавес». Он уже не верит никому. Все хочет контролировать сам. Эта крайность, это донкихотское сверхусилие императора приводит как раз к тому, что его все обманывают: свои подданные, имитируя деятельность в заданном направлении; и «коллеги»-монархи, делая вид, что всё в порядке – мир, дружба, жевательная резинка! Вспыхивает Крымская война: Россию по-прежнему не пускают на Балканы, к Константинополю. Чтоб остановить нас, объединяют свои силы с Османской Турцией Франция, Англия, королевство Сардиния. Все «друзья» и родственники Николая на европейских тронах мгновенно сбрасывают улыбающиеся маски и показывают свои подлинные лица. Союзников у России по-прежнему нет. Вооружение войск уступает новейшему, коммуникации и снабжение оказываются из рук вон плохи. Севастополь стоит насмерть, но победить не может… И честный Николай не может пережить поражение своей России, которой он желал только благоденствия и величия. На глазах всего двора император, поражавший всех своим спокойствием и стойкостью, умер от гриппа, перешедшего в отек легких. Антибиотиков тогда еще не было в ходу. Это был глубоко верующий человек.

(Нужно пояснить про Царьград-Стамбул. Зачем он был нужен нам? Не планы ли это злодейского захвата чужой земли? – Нет: Константинополь, столица Византийской империи, греческий город, взятый на кровавую саблю османскими султанами, был законным наследием императоров Российских, преемников Византии. Население Османской державы, состоявшее в большинстве своем из покоренных турками христианских народов, ждало русских как освободителей. Вернув Царьград – и Иерусалим! Он тоже из византийского стал «турецким» – Православное Царство вновь стало бы средоточием мира, Третий Рим из мировой «окраины» превратился в метрополию, контролирующую Средиземное море. И только в 1922 году, когда под мудрым руководством Кемаля Ататюрка турки благополучно завершили-таки резню греков и армян на территории Турции, ситуация там изменилась… Теперь нас там не ждут. Взятие русскими Константинополя было бы не завоеванием – а освобождением; но усиление России противоречило интересам Европы).

Его сменяет Александр II Освободитель. Все уже понимают, что России нужно обновление, что необходимо привлечение всех россиян к делу добровольного строительства страны. Александр II понимал это тоже; вот только характер у этого государя был неуверенный, не хватало ему темперамента для того, чтобы стать преобразователем в полной мере. Перемены на деле сопровождались волнениями снизу, злоупотреблениями сверху. Это был нужный, но рискованный эксперимент. Освобождая крепостных крестьян, император думал, что все пройдет спокойнее, что люди будут вести себя «прилично»; перехлестов он испугался и решил устрожить режим. Но народ, еще не понимая своих новых обязанностей, уже начал входить во вкус и требовать прав. Народовольцы-студенты учились делать и кидать бомбы – и очередная прервала жизнь Освободителя.

Его сын Александр III уже ничего не боялся; это был богатырь – «Федор Емельяненко» на троне, ломавший подковы, как спички. Он поднял – и держал провалившийся потолок вагона сошедшего с рельс поезда в Борках, спасая свою семью, пока не подошла помощь. Он подымал так и Россию. Искоренял коррупцию, улучшал уровень жизни простого народа, развивал экономику, строил железные дороги. Он знал, что делать. Эсеры продолжали кидать бомбы: гибли генералы, губернаторы, великие князья; но император не прогибался. Это Александр III сказал, что у России нет друзей, кроме ее армии и флота. – И тем не менее он продолжал борьбу с Турцией за освобождение от гнета балканских народов, за Царьград. И снова на пороге нас остановила Европа – английская эскадра вошла в Дарданеллы; России пригрозили новой масштабной войной. Она становилась все сильней – и именно тем все опасней для Запада. Первой мировой уже было не миновать…

- Как видите, императоры Российские старались для России. Я не могу назвать предателем или равнодушным ни одного из них. Не спешите осуждать, пока не узнаете каждого, как человека. Николай II, как утверждают, отрекся от престола. – А вы знаете, что документ отречения подписан карандашом? И в те времена важных бумаг ТАК не подписывали. Тайна «отречения» и тайна судьбы останков императорской семьи скрыта страшной тьмой, которая по сей день смыкается перед каждым, кто пытается ее разгадать… И, быть может, именно в этом - знак того, что мы еще не заслужили подлинного возрождения России.

…А что же делал все это время народ русский? Неужто безмолвствовал да исполнял распоряжения властей? – Не только. (Вообще-то выполнять одни и те же распоряжения можно по-разному; а А.С. Пушкин в «Борисе Годунове» гениально показал, что и безмолвствуют неодинаково – и порой ОЧЕНЬ содержательно). Народ молился Богу и сеял землю; рубил лес и обжигал горшки; строил в один день «обыденные» церкви и пожизненно вкалывал в шахтах и рудниках Урала и Сибири; бунтовал вместе с Разиным и Пугачевым – и уходил вместе с раскольниками в скиты; спускался - подымался по Амуру и осваивал южную Новороссию и заполярный Грумант-Шпицберген; защищал свою землю от иноземных супостатов и рождал собственных платонов и невтонов. Терял – и восстанавливал доверие к тем, кто сидели в Кремле. Когда, в ходе тяжелейшей Первой мировой, это доверие было потеряно полностью и грянул гром революции, народ разделился в себе и одна половина уничтожала другую в еще более кровопролитной гражданской войне… Ослабленный страшным кровопусканием, под чутким руководством компартии он в полубеспамятстве делал по инерции то, что велели и ел столько, сколько давали. И, может быть, так и сошел бы незаметно сам для себя на нет – если б не Великая отечественная война. Свирепый Сталин обратился к каждому: «братья и сестры»; чужие танки катили по пшеничным полям Украины к Москве, «юнкерсы-87» с желтым носом и свастиками на серых крыльях, заваливаясь на крыло, сыпали из бомболюков по городам и весям гремучую смерть… - И народ понял, что за победу или поражение, за жизнь и смерть ответственен КАЖДЫЙ. И принял эту ответственность на себя, и победил - на полях сражений, за станками и в колхозах... Это НЕ ГОСУДАРСТВО спасло народ нашей страны! Страну спас НАРОД. - Для того, чтобы снова заснуть от непомерных трудов неспокойным сном под музыку гимна Союза Советских Социалистических Республик.

…Просыпается он вновь уже полностью ограбленным, с вывернутыми карманами, с сознанием, затуманенным сильными обезболивающими средствами. Младшие братья, которых вчера еще поддерживал, защищал и кормил, поразбежались. Не все и собственные члены тела на месте: многие отошли за рубеж, стали «независимыми» - хоть богаче и счастливее от этого не оказались. И вот, когда вроде уже удалось кое-как подняться на ноги, пытается оглядеться, понять – кто друг, кто враг, и что ж делать? - Что же делать? Прежде всего, вспомнить и понять самого себя.

Я так подробно говорю об этом потому, что ничего этого наши дети в новом «Едином» учебнике истории, по которому будут постигать прошлое, не узнают. Из двух-четырех фраз, посвященных войне 1812 года или трем столетиям монголо-татарского ига, которое стыдливо будет теперь именоваться «ордынским» (чтобне обижать титульную нацию нашего пока Татарстана), они не вынесут смысла этих событий, не уразумеют исторических альтернатив и стремлений. Учебник, создаваемый для того, чтобы дать непротиворечивую официальную трактовку прошлого России, планируется донельзя политкорректным и потому невразумительно кратким. Заказ такой: перед всеми расшаркаться и подчеркнуть значение российской государственности в нашей истории. Об этом и толкует рекламирующий его заранее Александр Проханов: «этот учебник – инструмент (для) создания государства». Народы и религии – христианство, ислам – для этого тоже являются всего лишь инструментом…

В наше время уже никто не болеет всерьез идеями анархии, как «матери порядка»: даже пресловутый глобализм – это тоже единая власть, только в масштабах всей планеты Земля. Бесспорно, сильная Российская государственность противостоит глобализму, она должна стоять на страже независимости русского народа и тех народов, которые не отделяют от его судьбы свои собственные. Но когда все задачи государства сводятся к поддержанию спадающих штанов правящей им элиты, усиления державы ждать не приходится. Игра в «поддавки» с братскими народами не приведет к укреплению братства; замалчивание острых углов истории не исключает трагического повторения вновь и вновь все тех же ошибок. И дело совсем не в масштабе, не в помпезно украшенном «фасаде» истории. – Дело в ее смысле. Проханов вещает о восхитительности, грандиозности нашей истории, о том, что молодой человек, прочтя учебник, должен воскликнуть: «Господи, какое счастье родиться и жить в России!» - Давно уже, к сожалению, я таких слов не слышал от молодых людей. И не рассчитываю, что услышу по прочтении ими учебника. Уже упоминавшийся мною выше Александр Сергеевич Пушкин гораздо критичнее и строже высказывался о России и русской истории (зато он не стыдился этого эпитета) – но это не мешало ему сказать: «ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал». – Так честнее. Смысл истории народа – в его пути к Богу. Намерение сгладить противоречие между православной Российской империей и богоборческой Советской властью, поставить меж ними знак равенства – лживо изначально. Попытки государствопоклонников («сама категория власти государства Российского является для меня религиозным понятием, это религия, которую я исповедую». – А. Проханов) подменить Христа – правительственным институтом власти ни к чему, кроме нового обмана, не приведут. И величия России не добавят.

Если для того, чтобы на некоторое время смягчить социальные, межнациональные и имущественные противоречия, нужно «гримировать» и урезывать историю народа – это значит, что пишется такая «история» ненадолго. Она ненастоящая. Настоящей же историей нашего государства и народа, как и всякой Правдой вообще, жертвовать нельзя. И любая уступка отечественной истории в угоду сиюминутным целям обойдется нашим детям и внукам не дешевле – а дороже уступок территории и материальных ресурсов страны. Потому что любые потери возместят и вернут эти дети и внуки, если вырастут настоящими людьми, потомками, помнящими беды и радости, подвиги и грехи своих предков. Грехи – отмолят. Подвиги – продолжат.

Дай им Бог!

А на этот учебник не соглашайтесь. Он снова крадет бОльшую часть нашей истории. – С самыми благими намерениями, которые ведут НЕ ТУДА.