Юдкин Д.Н.

​Вольное казачество – это не просто гордые слова или поэтический образ. Говоря о происхождении казаков, без этой формулировки не обойтись. Дело в том, что если наиболее ранние упоминания слова «казак» можно найти в хрониках XIV века и даже раньше – то эти упоминания говорят об отрядах вольнонаемной стражи, которую держали пограничные с Диким полем города, княжества или колонии (например, существовавшая до 1475 г. в Крыму торговая колония генуэзцев держала на своей службе казаков – но это были татары по происхождению). «Казак» - по тюркски значит «свободный, независимый, неподданный человек».

​Яков Петрович Бакланов (1809 – 1873) - бесспорно, один из самых выдающихся богатырей Дона, сочетавший в себе беспримерное личное мужество, силу и мастерство бойца - с полководческим талантом. Он воевал с детства (12-ти лет отослан был отцом-офицером в армию), всю жизнь. Шашку Бакланова, которого турки звали Батман-клыч ("Пудовый меч"), знал Кавказ, османы и поляки. Он был железный человек - причем честный и великодушный (будучи поставлен на усмирение польского бунта, отказался выполнять приказ Муравьева-"Вешателя" о лишении имущества детей повстанцев).

(из ненаписанного)

сохрани мя, Господи, яко на Тя уповах.
Рех Господеви: Господь мой еси Ты, яко благих моих не требуеши…
(Псалом 15)

Сохрани меня, Господи, яко на Тя уповах.
Я совсем потерялся в ненужных делах и словах.
Ни одной моей мысли пройти не могу до конца,
И не в силах поднять со стыда на иконы лица.
И отстали часы - но быстрее бегут мои дни.
Помоги мне начало найти!
До конца сохрани.

Богородица - Крепость и Щит -
В час, когда он "oultra" закричит,
Защити своего пилигрима!
- Ибо злы и хитры сарацины.
(песнь времен Крестовых походов)

Отказавшись, уйду, как Тарас,
От квартиры и офиса враз,
В некий день, безнадежно бессиний -
Исцелить свои раны пустыней. 

​Степные травы не успели лечь -
Но те, что полегли, уже не встанут...
Седое солнце обнажило меч
Вилючих рек, текущих к Океану.
По берегам, где мечемся и мы,
Шумит камыш - ни к радости, ни к горю;
И рыбы отступают от зимы,
Гремя кольчугой, к Греческому морю.
Уходит все. И некого корить.
И кажется, не может быть иначе.
И что-то начинает говорить
О старости, усталости и сдаче...
- Но ты не слушай.

​По жизни я шел неготовой тропой.
Меж вороном вещим - и волком несытым,
По мертвым, по звездам, путем позабытым,
Которым последует только слепой.

Тут хвастаться нечем - тут плакать пора.
И если для этого есть еще время,
Заплачу о том, что не сталось вчера,
И ногу поставлю в гремячее стремя.

А если - уже ни меня, ни коня:
Одна только память, в шунтах и обидах?
- Нас всех посчитают, живых и убитых.
И кто-то поплачет тогда за меня...

​Мы уходим в бои, наяву и во сне -
На броне, на челне, на буланом коне.
Чтоб вернуться домой - на свету и во мгле -
На ходулях, в конверте. На птичьем крыле.

Не жалей о неспетом. Не бойся креста.
Если память порою - и та нечиста,
То, как белую скатерть в поминном пиру
Со стола ее снимет вдова поутру.

... Я и смог бы прожить - без врагов, без долгов -
И смириться со стонами с жизнью поганой,
Но сутулые скулы сарматских богов
В глубину моей памяти смотрят с кургана.

И, сквозь пену времен, сквозь гимнастику лиц
Прорывается смысл, называются цены,
И все снится, что пью молоко кобылиц -
И с усов, как с удил, обрывается пена...

И под русским крестом, словно памятный знак,
В середине степей Меотиды безмерной
Острем к небесам все стоит акинак.
Друг и брат боевой. Непрощающий. Верный.

​Рассвет дымился нехотя и ветер в спину дул,
И было слышно звяканье удил...
"Сыграем в шашки, братцы!" - усмехнулся есаул,
И из ножон свою освободил.

Перекрестились истово седые старики -
Папахи да горбатые носы -
А молодые скалились, что злые бирюки,
И становили на дыбы усы.

​В наше время писать на тему перспектив и возможностей реального возрождения казачества - едва ли не то же самое, что рассказывать сказку про молочные реки и кисельные берега, об острове Буяне, где ходит бык печёный, в боку нож точёный, летают жареные куры, а на деревьях растут сайки и калачи... Серьёзно ли всё это вообще? А ведь прошло меньше ста лет с тех пор, как революцией была разорвана присяга, скреплявшая поголовное воинское служение казаков России - государю и Отечеству, Дому Пресвятой Богородицы; и всего шестьдесят семь минуло со дня Победы - последнего большого подвига, свершённого казачьими кавдивизиями плечом к плечу с другими народами страны... А после того, уже совсем недавно - в конце 80-х годов, -на ровном, можно сказать, месте возникло казачье движение: появились военно-исторические клубы, в которых не только носили историческую форму, но и по-настоящему считали себя преемниками поручиков и есаулов и даже приносили присягу по-имперски или Всевеликому войску Донскому 1918 года. Это в советское-то время! Начали собираться энтузиасты; спорили и соглашались, призывали и приносили прадедовские реликвии - неизвестно как сохранившиеся шашки, георгиевские кресты, фотографии в лампасах, в папахах набекрень... 

​Что мешает человеку быть христианином? Конечно, его грехи.

Но это - «изнутри». А снаружи вокруг каждого из нас тянутся рядами, ярусами, спускаются с поднебесья, лезут под ноги, прячутся и открыто мозолят глаза перед самым носом приманки, наживки, капканы и сети. Мир стремится уловить нас, запутать в ячейках соблазнов, вредных, но таких приятных привычек, будоражащих наше самолюбие, жадность, даже просто любопытство, интересов. Он таков, этот мир. А мы идём по нему беспечно, как будто он предназначен для нашего развлечения и удовольствия... И за удовольствиями и развлечениями забываем о Боге и собственной душе.

​Современный россиянин стремительно учится потреблять. Чтобы убедиться в этом, достаточно провести час-другой в любом сетевом магазине. Необязательно в час пик - только покупать самому ничего не надо. Свободно странствуя вдоль полок, стеллажей, прилавков и холодильников, вы увидите, с каким вкусом и обстоятельностью, я бы даже сказал, в познавательном формате наши соотечественники (самых разных профессий, статусов и состояний) приобретают бытовую технику, коврики и посуду, одежду и аксессуары - и, конечно же, продукты питания. Особенно продукты питания! Мы изучаем этикетки и лейблы, учимся распознавать степень свежести и состав ингредиентов «хлеба насущного», решаем проблему достаточных, но не избыточных количеств и объёмов, обсуждаем соотношения цены и качества...

​– Какая же история нужна России сейчас?

– Правдивая и полная. Всегда.

Надо честно признать: новое поколение россиян не знает – и не уважает свою историю. Они не то чтобы не интересуются ей; скорей наоборот. В большой цене сейчас у книгоиздателей и книгочитателей авторы, заговорщически обещающие в анонсах своих «исследований» открыть всем стра-ашные тайны истории России, рассказать все, «как оно было на самом деле-то».