Юдкин Д.Н.

​Антихристианство — это ласковое зло, личиной добра которого в первый момент соблазнится едва ли не весь христианский мир, потому что эта личина покажется почти всем намного светлей и выше традиционного христианства.

Лев Тихомиров

Иван Иванович, здравствуйте!

Вы серьезно дополнили интервью, не согласовав со мной детали. Последний абзац - я так не пишу.

Пожалуйста, на будущее - согласуем все ДО ВЕРСТКИ.

А сейчас, пожалуйста, уберите мою фамилию из авторов - это уже другой текст. В моей журналисткой практике я всегда за поиск мира и добра в тексте, а не за раздор. Для этого есть другие журналисты.

Варианта два: снять мою фамилию из авторов. Или вернуть первоначальный согласованный с Вами текст.

С уважением, Наталья

Егор: Спасибо, Иван Иванович, за тексты! Я их просмотрел, все это справедливо и такая точка зрения имеет право на существование. Но на самом деле, я не хочу расстраиваться еще и из-за этих тем, потому что, если подумать, есть более существенные вещи, из-за которых стоит расстраиваться, например, моя собственная бесчувственность по отношению к ближним людям.

Вообще я думаю, что если будут насильственно всех чипировать (что, я очень надеюсь, не произойдет) то лично я буду извиваться как змея, чтобы меня никто не чипировал, а уж если чипируют, то значит пришло такое время и ничего не поделаешь - наверное тогда останется только молиться.

Недавно одной симпатичной поэтессе я вынужден был написать письмо – в ответ на сборник её стихов «Яблоко». Авось, и это письмо окажется полезным – хотя бы одной душе.

Прочитал первый томик Ваших стихов. Написаны они человеком талантливым, профессионально. Такой человек вполне способен стать как глашатаем неотмирной истины, так и соблазнителем, которому, согласно евангельскому предупреждению, «лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море». К сожалению, подобно очень и очень многим в сегодняшней нашей России, после эпохи повального атеизма, не углубившись в своё, «единое на потребу», Вы довольно легко и непринуждённо переходите к внутреннему плюрализму или, как это явление любовно и повсеместно по всей Земле теперь именуют, к толерантности. 

​Ровно год назад, 14 марта 2011 года, тихо и незаметно ушла из жизни одна из героинь нашего времени – Алина Милан, в крещении Елена. По словам её духовника, о. Александра Нарушева, одного из священников храма Всех Святых на Соколе, Лена всего лишь два раза в жизни успела исповедоваться и причаститься святых Христовых Тайн перед тем, как её не стало. Точнее, накануне своей великой победы над царством греха и смерти.

С ума схожу. Иль восхожу к вы​сокой степени безумства.

Белла Ахмадулина

Сегодня уже стало общепринятым видеть наш мир бессмысленным, а человека в нём — опустошённым и утратившим всё человеческое. Лишь «чудачок», немного сдвинутый способен хоть как-то проявлять себя в качестве чела века; другим же остаётся одно: осознать себя винтиком или гайкой огромной, враждебной ему машины, называвшейся ранее Левиафаном, а нынче Социумом, и наблюдать за импульсивными и взбалмошными «идиотами».

Помнится, на заре «перестройки» практически в один и тот же год на экраны страны вышли сразу два, как теперь принятого говорить, знаковых фильма: «Покаяние» Тенгиза Абуладзе и «Жертвоприношение» Андрея Тарковского. Первый из этих фильмов повествовал об удивительной семье. Представитель старшего поколения этой семьи с наслаждением упивался всеми ужасами атеистического освобождения от традиционного уклада жизни (сталинизмом). Представители среднего – продолжая жить на дивиденды старшего и пользуясь завоеванными им привилегиями, «каялись» в грехах отца своего до того страстно, что не поленились выкопать его труп из могилы и вышвырнуть его на помойку истории. Представитель же младшего, наблюдая за столь радикальным хамством (ибо чем, если не хамством, именовалось в Библии обнажение наготы отца своего?), – в конце концов, не выдержал и покончил жизнь самоубийством. 

Сразу после революционной катастрофы 1917 года, по свежим следам осмысляя случившееся, С.А. Аскольдов в сборнике статей русских религиозных философов «Из глубины» (М-П., 1918), кажется, первым из наших мыслителей подметил странное соответствие цветов трех основных партий - непосредственных участниц русской революции с цветами апокалипсических коней: белый, красный (или рыжий) и черный. Не хватало лишь бледного, имя которому, как известно, «смерть».

​Наконец-то мы дождались второй части дилогии известного постсоветского режиссера Павла Лунгина, снятой им о России и о ее народе. После первого нашумевшего фильма «Остров», в котором речь шла о непростых путях становления русской духовности, режиссер обратился к теме, закономерно и неизбежно возникающей вследствие этого становления, - к рождению на Руси самодержавного царства.

(из ненаписанного)

сохрани мя, Господи, яко на Тя уповах.
Рех Господеви: Господь мой еси Ты, яко благих моих не требуеши…
(Псалом 15)

Сохрани меня, Господи, яко на Тя уповах.
Я совсем потерялся в ненужных делах и словах.
Ни одной моей мысли пройти не могу до конца,
И не в силах поднять со стыда на иконы лица.
И отстали часы - но быстрее бегут мои дни.
Помоги мне начало найти!
До конца сохрани.

Богородица - Крепость и Щит -
В час, когда он "oultra" закричит,
Защити своего пилигрима!
- Ибо злы и хитры сарацины.
(песнь времен Крестовых походов)

Отказавшись, уйду, как Тарас,
От квартиры и офиса враз,
В некий день, безнадежно бессиний -
Исцелить свои раны пустыней. 

​Степные травы не успели лечь -
Но те, что полегли, уже не встанут...
Седое солнце обнажило меч
Вилючих рек, текущих к Океану.
По берегам, где мечемся и мы,
Шумит камыш - ни к радости, ни к горю;
И рыбы отступают от зимы,
Гремя кольчугой, к Греческому морю.
Уходит все. И некого корить.
И кажется, не может быть иначе.
И что-то начинает говорить
О старости, усталости и сдаче...
- Но ты не слушай.

​По жизни я шел неготовой тропой.
Меж вороном вещим - и волком несытым,
По мертвым, по звездам, путем позабытым,
Которым последует только слепой.

Тут хвастаться нечем - тут плакать пора.
И если для этого есть еще время,
Заплачу о том, что не сталось вчера,
И ногу поставлю в гремячее стремя.

А если - уже ни меня, ни коня:
Одна только память, в шунтах и обидах?
- Нас всех посчитают, живых и убитых.
И кто-то поплачет тогда за меня...

​Мы уходим в бои, наяву и во сне -
На броне, на челне, на буланом коне.
Чтоб вернуться домой - на свету и во мгле -
На ходулях, в конверте. На птичьем крыле.

Не жалей о неспетом. Не бойся креста.
Если память порою - и та нечиста,
То, как белую скатерть в поминном пиру
Со стола ее снимет вдова поутру.

Массовое сектантское движение сыграло выдающуюся роль в революции 1917 года как в феврале, так и в октябре. Советолог Михаил Агурский утверждал: «Религиозный нигилизм и большевизм быстро обнаружили общность интересов в стремлении к «полному разрушению старого мира», причем «нельзя обойти молчанием и поддержку большевиков баптистами, евангелистами и адвентистами седьмого дня». Последние даже утверждали, что на Ленине почиет «благодать Божия».